В январе и феврале будущего года казаки города будут отмечать два события: 100-летие со дня начала геноцида казачьего народа и 26-ю годовщину со дня гибели в Сербии нашего земляка, казачьего полковника, донского журналиста Геннадия Котова. По словам атамана Волгодонского юрта Всевеликого Войска Донского Василия Мельника, в этой связи планируется ряд мероприятий городского масштаба, в частности, проведение вечера памяти в историко-краеведческом музее. Кроме того, 13 января в нашей стране отмечается День российской печати. И мы решили, что лучшим воспоминанием о нашем коллеге будет предлагаемый читателям «Вечёрки» материал журналиста Егора Обухова о событиях, связанных с личностью Геннадия Петровича Котова.
Зимой 1990 года в нашей редакции шумно и многолюдно. Постоянно собиралась инициативная группа по возрождению ни много ни мало, а всего казачества на Дону! Первая задача – учреждение культурно-исторического казачьего общества. В группу вошли более 40 представителей станиц и хуторов Среднего Дона, которые после постатейного чтения утвердили Устав общества «Донской Казачий Круг». Новое общество благословил старейший, 90-летний казак станицы Маркинской (бывшей Филипповской) Цимлянского района А.И. Беловодов. Он прошёл крестный путь в белых и красных дружинах и чудом остался жив. Атаманом общества и в целом города Волгодонска единогласно избрали редактора газеты Виктора Черкасова.
16 июня во Дворце культуры “Юность” состоялся Большой казачий круг.
Атаманскую шашку принял в свои натруженные руки известный виноградарь, преподаватель волгодонского филиала НПИ Николай Петрович Лукьянов.
В 1991-м году в городе начала выходить новая газета нового формата «Вечерний Волгодонск». И Черкасов, и я понимали, что на страницах «Вечерки» мы не можем большое место отводить казачеству и поэтому решили продолжить выпуск газеты в газете «Донские известия», полностью посвятив её казачьей теме. Одним из постоянных авторов этого издания стал атоммашевец, нештатный корреспондент газеты Геннадий Котов.
Рассказывает друг семьи Котовых, бывший атоммашевец, хорунжий Николай Макаров:
– Как и я, Геннадий Котов не был родовым казаком. Родился он 28 ноября 1960 года в молдавском городе Маркулешты в семье военного. Окончил речное училище города Касимов в Рязанской области, в 1979-1981 годах прошел службу в воздушно-десантных войсках. В 1992-м году мы вместе отметили его диплом историка, который Геннадий получил после окончания Ростовского государственного университета. В Волгодонске работал вместе со мной на Атоммаше в термопрессовом цехе, публиковался в многотиражной газете «Атоммашевец», где позднее стал постоянным корреспондентом. Историю Всевеликого Войска Донского, других казачеств России он знал лучше, чем те казаки, которые в 90-е года доказывали, что они родовые казаки, и в спортивные штаны вшивали лампасы. Может, и поэтому он стал первым командиром казачьей сотни. Он побывал во всех «горячих точках» бывшего Советского Союза. В 1990-м году участвовал в военных действиях в Южной Осетии, в 1991-1992 – в Приднестровье.
За личную храбрость, которую он проявил в Приднестровье, ему присвоили чин казачьего полковника. В один из дней того противостояния Геннадий был контужен, стал говорить, чуть заикаясь.
За свои боевые действия Котов был награждён нагрудным знаком «За оборону Приднестровья» – государственной наградой ПМР, которой были удостоены всего 14 русских добровольцев.
Возвратившись из Приднестровья, Котов 10 сентября 1992-го года вместе с группой казаков из 96-го казачьего полка занял бывший Дом политпросвещения Ростовского обкома КПСС (в народе – дом Парамонова – прим. автора) на улице Суворова Ростова-на-Дону. Требования их были радикальными и неожиданными для большинства: «Предоставить автономию казачеству на юге России в виде республики в составе Российской Федерации». Казаки вплоть до января 1993 года удерживали здание. В один из дней, когда дом Парамонова был всё ещё под контролем казаков, туда прибыл сербский офицер с просьбой к казакам оказать посильную помощь сербскому населению Боснии и Герцеговины. Добровольцами ехать в Югославию тогда вызвались 59 человек. В их числе – Геннадий Котов.
Геннадия Котова казаки сразу признали своим командиром. Он вырос в семье военного, и армейская жилка была у него в крови. При этом Геннадий не отличался особыми физическими данными. Был среднего роста, худощав. Но у него была, как сказали бы сегодня, хоризма, которая притягивала людей. Особая его черта – подвижный, как ртуть. В народе про таких говорят: «живчик». В феврале 1993-го в разгар югославских событий в «Донских известиях» мы написали о Геннадии Котове: «Покидая Дон, он сказал: „Простите, казаки. По воле своей, по совести предков иду на помощь православным. Вернусь – книгу напишу“.
Продолжает однополчанин Геннадия Котова Вячеслав Куликов:
– В Югославии нам досталась зона ответственности на боснийском направлении против мусульман. Порой они встревали в радиопереговоры на нашей волне: „Казак, поймаю тебя, секир-башка буду делать“. Им отвечали в том же духе, крыли по-матушке. Мы начали наступление и уже заняли часть села, а сербский отряд задерживался, никак не подходил. Мы попали под минометный обстрел… Здесь, в трудной ситуации сразу проявился командирский талант Геннадия Котова. Он был организатором боя, занимался эвакуацией погибших и раненых. С той поры он стал нашим командиром.
Бронежилет отдал товарищу
А далее буквально поминутно можно восстановить цепь тех событий. И хочется остановить их, чтоб пошли они по-другому. Но историю не повернуть вспять. Говорит Анатолий Шкуро:
– Гену Котова убили на моих глазах. Это произошло 9 февраля, когда мы пошли в разведку в сторону деревушки под названием Дринска. Наш отряд шел по вершине горы, а внизу, параллельно нам, двигались мусульмане. В чем-то мы были виноваты сами, поскольку не ожидали серьезного боестолкновения и не соблюдали режима радиомолчания. „Муслимы“ поняли, что мы где-то рядом и устроили засаду. Первым неладное заметил проводник. Он вдруг остановился, крикнул: „Усташ!“.
(„Усташи“ – фашистская организация, члены которой в годы Второй мировой войны организовали геноцид сербов, евреев, цыган – прим. автора).
Проводник метнулся в сторону, укрывшись за ствол дерева. Гена Котов, шедший впереди, оказался во главе отряда. Котов вскинул свой автомат, но было поздно: его прошила очередь вражеского автомата.
– Геннадию Котову, – вспоминает Николай Макаров, – как командиру был положен бронежилет. Но он его в тот день не надел, а отдал одному из своих товарищей. Я всегда горжусь, что у меня был такой друг, как Котов. О таких говорят: „Короткую, но яркую жизнь он прожил“…
Геннадия похоронили на кладбище Вишеграда с воинскими почестями. Но недолго его гроб покоился в сербской земле. Жена Елена забрала его прах, чтобы перезахоронить мужа на старом волгодонском кладбище.
И вновь слово Николаю Макарову:
– Елена была очень настойчива в своем стремлении забрать останки мужа и перевезти их в Волгодонск. Нам активно помогал лидер ЛДПР Владимир Жириновский, с помощью которого оформили загранпаспорта буквально за сутки. Никогда не забуду участие сербской общины в Москве, которая помогла собрать деньги, её члены постоянно созванивались со своими земляками в Белграде. Помощь нам оказала и Русская Православная церковь. В Вышеграде без проволочек провели эксгумацию могилы Геннадия Котова. Руководство города выделило катафалк, водителя. Я хотел ехать в машине до Волгодонска, но Лена опять проявила характер и сказала: „ Я с ним буду до конца!“ Сербы предлагали Елене остаться в их стране, предлагали ключи от квартиры, автомобиля: „Лена, ты будешь жить у нас, ни в чём не зная нужды. Твои дети будут всем обеспечены, мы оплатим их учебу в любом вузе мира!“
Но Лена вернулась на Родину, здесь ждала её мать. Редакция „Вечернего Волгодонска“ также помогла вдове в организации доставки тела Котова из Югославии, организации похорон героя.
На Аллее славы старого городского кладбища, где собралось много жителей города, казаков, друзей и коллег Котова, он лежал в полированном гробу со стеклянным окошком. Через двойное стекло я посмотрел внутрь. Его лицо было бледным, только густые брови и казачьи усы чернели…
Сейчас вся семья Геннадия Петровича Котова живет в Ростове-на-Дону. И его жена Елена, и их сыновья Гена (копия отца!), Саша и дочь Лена имеют квартиры.
Недавно на могиле Геннадия Котова появился памятник, сооруженный на средства казаков Волгодонска и станицы Кутейниковской.
В Вышеграде в память о Котове и других казаках, участвовавших в войне, была названа улица Козачка (серб. улица Казацкая), а на кладбище этого города сербами позже был всё-таки поставлен памятник с надписью „Спи спокойно, сын Дона“, на котором были написаны стихи авторства Котова:
Не верьте, братцы, – смерти нет.
Из душ сплетается рассвет,
И будет снова озарён
Младенца непорочный сон.
Егор ОБУХОВ,
Волгодонск. 2018 г.
